Век дурака (рассказ на день дурака)
Председателя Владлена Соломоновича в правлении ТСЖ не любили и считали гомосексуалом. Для этого имелись три надежных основания. Во-первых, он был начальник. Во-вторых, по коллективному мнению, шибко умный: закончил Строгановское училище по классу промышленного дизайна и много знал. Скажем, отчего вагоны в метро синие, где находится Джаганнат-мандир, что это вообще такое, и еще уйму ерунды в таком роде. В-третьих, он действительно был гомосексуалом, хотя ничем, кроме лосьона Calvin Klein и дурацкой привычки зимой и летом носить черный френч, себя не выдавал.
Но шила в мешке не утаишь, и от рентгенолога Люси из четвертого подъезда не укроешься. Ведь, казалось бы, пусть его п…дарас — был бы человек хороший. А ничего подобного! Улыбаются, здороваются, а сами такое… Только инженер теплосетей Семен Игоревич до поры не придавал значения наветам, и был доброжелателен, почти накоротке с Владленом Соломоновичем. Даже совместно отмечали начало зимнего отопительного сезона в прошлом году. Досидели до полуночи в правлении, «роднуля» обзвонилась. Грозила разводом.
Семен Игоревич, конечно, плохой пример — человек увлечен работой, поверхностного интереса к сослуживцам, не особенно наблюдательный, этакая «вещь в себе». Лазает по своим подвалам и чердакам, всё трубы, трубы — хоть бы и вовсе людей не было кругом. Однако, с председателем правления приятельствовал и плохого не прозревал до случая в первый день апреля, после которого точно сиамская кошка между ними проскочила.
Владлен Соломонович так и не понял, что произошло. Сидели в каптерке у инженера, выпивали по душам. Он в удовольствие, как полагается бывшему промышленному дизайнеру и художественной натуре, на задней стороне мятого чертежа с трубами елозил огрызком химического карандаша портрет собеседника. Инженер посмеивался — мастерство не пропьешь!
«Ты вот, Семен Игоревич, бинарная персона, как я ухватываю, тебя черно-белой графикой передавать самое то, нет в тебе подтекста, полутонов, переживания. Одни трубы и теплоцентрали. Робот ты, андроид по сути. Живешь по программе, как научили», — рассуждал Владлен Соломонович, после четвертой рюмки четырехлетнего коктебеля, расстегнув ворот своего френча.
«Да рисуй как видишь, художнику положено, у него четыре глаза. А ты, стало быть, Владлен Соломонович, не бинарная персона? Не мышонок, не лягушка, а неведома зверушка. Сложная и с градиентом? Прямо как радуга! Только я тебе как инженер скажу: радуга твоя «небинарная» никакой не природный спектр, а нарисована в семь цветов покупными красками поверх моего черно-белого чертежа и устроена попроще любой аксонометрии. Так-то вот!» — в подборе аналогии раскрасневшийся Семен Игоревич проявил неожиданную точность, удивившую избыточно образованного и разбирающего «культурные коды» председателя ТСЖ.
Владлен Соломонович облизал карандаш и нарисовал инженеру синие крысиные усы. «Все в мире бинарно. — горячился между тем Семен Игоревич. — Слон и моська, лучистая колбаса и скумбрия, дельфин и русалка, даже комиссар Малевич с квадратом вместо иконы. Он его кому рисовал? куда вешал? с какой целью? Так и ты со своей нарисованной в башке радугой только мнишь, что сложнее прочих устроен. Вся твоя радуга при должном освещении наизнанку выворачивается и отражается в обратном порядке. Хоть туда, хоть сюда — как тебе удобно. Двойная радуга, бинарная… Ты в какого бога веруешь, Владлен Соломонович?»
«Я крещеный, — насупился председатель ТСЖ и пририсовал портрету вторую усатую голову, хотя инженер в жизни усов не носил. — Бог триедин, на это что скажешь, вестник дихотомии?» Коктебель заканчивался. Разговор сворачивал не туда.
«Скажу, либо ты небинарный и семицветный, либо правоверный как Навзод — и нечего тут трехмерной жопой крутить! Деньгами берем, а все честные. За мир бомбы кидаем, за свободу в шеренгу строимся. И так уже все шизофреники сделались, ни в чем уверенности нет… А теплоцентрали ржавые текут! И крыс в подвале опять потравили, нелюди», — Семен Игоревич пискнул от возмущения и замолк.
Сплошь в красивых ржавых разводах трубы уютно сопели. В подвальном помещении булькало и похрюкивало. Шоркала по асфальту метла разнорабочего Навзода. Дом, словно всплывший из почвы сперматический кит, готовился высморкать обитателей через единственную ноздрю. Председатель ТСЖ Владлен Соломонович дорисовал третью усатую голову с на портрете Семена Игоревича и отложил карандаш.
«А я так вижу. Имею право», — пробурчал он себе под нос, отмечая очевидное несходство изображения с натурой. Семен Игоревич в жизни походил на артиста Смоктуновского, а не на трехголовую крысу величиной с корги, кутающуюся в клетчатую мужскую сорочку не по размеру. Владлен Соломонович развернул картинку и подался через стол позвать собутыльника вместе посмеяться над шаржем, но отшатнулся, увидев выражение его лица. Вместо лица у Семена Игоревича был белый силикатный кирпич. Возможно, даже покрытый гидрофобным составом. Кирпичные глаза уставились на портрет, ротовое отверстие беззвучно открывалось и закрывалось.
На негнущихся ногах, неловко, как слепой робот Вертер, грузно переваливаясь и клацая клювом, подобно исполину хацегоптериксу, инженер по теплосетям выступил из подсобки. При этом он так саданул на прощание дверью, что в углу опрокинулся прошлогодний стенд с противопожарной наглядной агитацией. Тем самым открылась неприличная дыра в подвал. «Что такое? Почему не заделана?» — по инерции отметил про себя страдающий на службе в одиночестве председатель правления ТСЖ, обескураженный реакцией инженера по теплосетям на невинную в общем-то шутку.
Подумаешь, не понравился портрет! Так скажи словами, этот порвем, другой нарисуем. Скрытый во Владлене Соломоновиче художник еще почти час чувствовал себя уязвленным. Пока разбитная девка Маруся из бухгалтерии не выпросила себе портрет инженера с тремя крысиными головами. Владлен Соломонович отдал, чего ж не отдать? Отчасти даже лестно. И никакая она уже давно не «разбитная», скорее потерянная.
Дыру так и не заделали до самого Рождества, когда Семен Игоревич таинственно исчез в своей запертой изнутри подсобке. Овчарку следователи приводили — ни следа. Весь дом переворошили. Удивительные дела тут у вас творятся, говорят. А это мы и без полиции сами знаем.
Все.
Михаил Косолапов
(«TCЖ/записки на айфоне»)
10.06.2022
Tags: long read, mikhail kosolapov, text, михаил косолапов
