Сейчас, когда этап первичного накопления капитала более-менее остался позади, нефть весело журчит в трубах, а запах газа нам сладок и приятен как дым отечества — в обществе на какое-то время воцарились покой и нега. Ну, там, «меньшие братья» вдоль границ слегка лютуют, но какое нам теперь до них дело? Кто сейчас в здравом уме и трезвой памяти по собственной воле поедет в Крым, когда до Турции с Кипром и Египта рукой подать? И кому надо тех «грузинских фекалий», когда вина вокруг — хоть залейся: хочешь французское, хочешь испанское, а надо подешевле – пей чилийское или южноафриканское. Магазины торгуют, рожь колосится, японцы отдают свои малолитражки в кредит за бесценок, скоро наступит демографический «бум», ипотека  нагрянет и станет еще лучше. Хотя, куда уж лучше. Лето, жара, галстук набекрень, работа не волк.

И тут, как гром среди ясного неба, электронной почтой на всю контору разносится ужасное известие – Team Building. Через неделю. Явка сотрудников строго обязательна. А «тим билдинг», если кто не знает – это летний кошмар компаний с высокой корпоративной культурой. Его заново открыли два-три года назад, когда у наемных сотрудников стали массово появляться уверенность в себе, стремление к  индивидуальной свободе и связанное с ними естественное желание работать меньше, а получать больше. Как иначе взболтнуть загустевший от стабильности персонал и реанимировать в каждом работнике подзабытое «чувство локтя»?

Раньше, в «застойные» времена, «тим билдинг» делали так. Сажали вперемешку всех сотрудников в грузовик или автобус и везли осенью на овощехранилище сортировать гнилье, или весной на поля — собирать гнилье. Совместный физический труд на свежем воздухе в грязи, дрянная погода, обязательное бухло в конце рабочего дня цементировали кариозные дыры межличностных отношений в коллективе крепче световой пломбы. За такой «тим билдинг» сотрудникам давали отгулы и платили зарплату. А то еще и по повышенной ставке, как за работу в выходные.

Сейчас, конечно, все изменилось и за «тим билдинг» надо платить. Контора платит деньгами, участники – слезами. Современный процесс сплачивания коллектива таков. Хрупкие, рыхлые тела офисных обитателей, местами покореженные фитнесом, со следами турбо-солярия на нежной коже, везут в заброшенный пионерлагерь. Причем, обычно это делается в выходной день. Будни — работе, выходные — «тим билдингу». Дальше тепличные корпоративные животные разбиваются на команды и, в соответствии с заранее разработанным корыстными психологами планом, подвергаются изощренным издевательствам на свежем воздухе. Приличные, вполне обеспеченные люди, отцы и матери семейств неловко лазают по деревьям, изображая из себя лемуров, форсируют какую-нибудь грязную лужу, нелепо болтаясь при этом на натянутых в воздухе веревках, ползают по-пластунски в траве, как идиоты-бойскауты, и пытаются перепрыгивать заборы, что тоже, разумеется, мало кому из нас доставляет удовольствие, начиная с двенадцатилетнего возраста.

Идея современного «тим билдинга» состоит в публичном унижении сотрудников, которые по мнению начальства (кстати, само начальство, как правило, не ездит на «тим билдинг», ибо фамильярность не доводит до добра) слишком зажрались на своих рабочих местах, возгордились и оборзели до такой степени, что смеют проявлять недовольство своей работой и коллегами (как-будто кого-то может интересовать их мнение!). Им, видите ли, кажется, что работа за компьютером слишком тяжела и бессмысленна, а коллеги все сплошь бездарны и завистливы.

Это все из-за стабильности. Она порождает в неокрепших умах ложное чувство уверенности в завтрашнем дне и желание отстаивать свои права. Надо просто показать людям по-настоящему тяжелую и бессмысленную работу,  опозорить их друг перед другом, избавить от нелепых мыслей о собственном превосходстве. Чтобы к концу «тим билдинга» коллективный разум сотрудников был способен порождать единственную, объединяющую людей вне зависимости от возраста, внешнего вида, служебного положения и жалования идею: «Когда же, наконец, все это кончится!»

Говорят, что выжившие после «тим билдинга» сотрудники работают с таким рвением, что последующий экономический эффект полностью окупает расходы на его проведение. Вопросы стабильности, поставок энергоносителей, споры о международном положении, миссия России, отношения с соседними странами и прочая ерунда больше не отвлекают персонал от работы. А в отпуск никого не выгонишь даже силком.

Михаил Косолапов

(«Деловые люди» 2006, колонка «Напоследок»)

Монашка в черном приподнимается с табуретки у входа в каморку, берет верхний диск из стопки, лежащей перед с ней, и включает CD-проигрыватель. «Я вернусь», — поет русский народный богатырь и поэт Игорь Тальков из маленькой черной коробочки, в которой теперь бьется и страдает его мятущаяся душа. И повторяет еще и еще: я вернусь.

Ему есть куда возвращаться. Во флигеле особняка Офицерского собрания, где разместился музей Игоря Талькова, заботливо подготовлено все, что может понадобиться поэту на первое время: одежда, обувь, гитара, усилитель и документы, включая трудовую книжку и почетные грамоты. Здесь его любят и ждут. Монашка делает музыку погромче, чтобы я не упустил ни единого слова.

Я озираюсь по сторонам. Кровавые штаны поэта висят на видном месте в стеклянном шкафу. В углу теплится лампадка. Монашкины пальцы, листающие тонкий сборник стихов, наверняка, пахнут ладаном. На стене рядом со штанами — фотографии, на которых видный мужчина — бывший носитель кровавых штанов — позирует в средневековой одежде русского князя. В княжеских одеждах мужчина выглядит решительно и скорбно, как подобает витязю, рожденному для подвига и муки.

Тяжек удел народного поэта. Коротка его жизнь. Чуден его дар. Да и сам он чуден и непостижим. Я брожу по маленькой каморке, где собраны реликвии, свидетельствующие о жизни и смерти Игоря Талькова, и не перестаю удивляться тому, как из всех этих бессмысленных и жалких вещей, из этого хлама складывается трагическая фигура певца земли русской.

Вот он в мешковатой несуразной форме стоит среди армейских друзей. На его лице глупая улыбка, такая же как у всех. На его голове глупая стрижка, такая же как у всех. И сама эта фотография словно взята из дембельского альбома, такого же как у всех. И кто бы смог разглядеть за всей этой нелепицей будущего соловья России? Вот черновики его стихов. Корявые строчки наползают друг на друга. Романтические вирши недалекого подростка. Суггестивная лирика. Иными словами то, что получается у 99 процентов недалеких подростков, берущихся слагать стихи. Почему же именно его, тальковская суггестивная лирика так тронула сердца россиян? Какие нежные стропила кособокой русской души ему удалось подпилить пластиковым медиатором своего… чего? Дара? Трудно сказать чего.

Вглядываюсь в черно-белое лицо Игоря Талькова на фотографии с какого-то концерта. Лик певца одухотворен, глаза вдохновенно прикрыты, левый кулак воздет к небесам, правый нервно душит гриф гитары, рот певца разверст — чудо извержения песни из чрева поэта запечатлено в самый драматический, кульминационный момент. Возможно, мгновение назад с его губ слетели слова «чистые пруды — застенчивые ивы» или суровый рефрен «Россия! Па-ба-бам!». Есть в его песнях трогательная простота и беззащитность. Подобные чувства порождает в зрителях несчастный музыкальный ребенок, которого родители устанавливают на табуретку посреди комнаты и заставляют исполнять гостям дома песню «во саду ли, в огороде».

CD-проигрыватель замолкает. Монашка поднимается, протягивает руку и снова нажимает на кнопку Play. Все начинается сначала, все возвращается на круги своя. Я вернусь, упорствует Игорь Тальков. Не дай бог. Я настороженно прислушиваюсь к его обещаниям. А ну как и впрямь вернется?  Войдет простоволосый и босой, в белой окровавленной рубахе с дырой на груди, окинет пронзительным взглядом зажравшуюся, бездуховную, развратную Москву, тяжко вздохнет и, внезапно, могучим ударом разобьет на тысячи осколков стеклянный шкаф и холодной после многолетнего небытия рукой сдернет со стенда свои последние, смертные штаны с бурыми пятнами засохшей крови. Наденет  пыльный концертный френч с георгиевским крестом, тронет гитару и запоет.

И его хриплый голос зазвучит над нами как набат, как вечевой колокол, как труба архангела, призывающего живых и мертвых на страшный суд. И праведные станут танцевать от радости, потому что песни его ритмичны и пригодны для танца, а неправедные будут закрывать уши и страдать от ужасной муки, потому что песни его невыносимы для слуха. И он станет править всеми людьми тысячу лет. Россия воссияет среди стран запада и стран востока. И будет процветание и покой для праведных, а неправедные позавидуют мертвым, бросятся с набережной в Отводной канал и потонут.

Михаил Косолапов

(«Деловые люди» 2006, колонка «Напоследок»)

Последние десять лет новейшей истории Россия занимается интенсивным поиском своей государственной и культурной идентичности. По крайней мере, так утверждают политологи, экономисты, экуменисты, конспирологи, экстрасенсы и прочие эксперты в области приблизительных знаний. Поиск идентичности идет трудно.

Кто мы, задаются вечным вопросом, любознательные культурологи – восток или запад? Мы выглядим как европейцы, а думаем как азиаты: означает ли это, что нам жизненно необходимо развивать биотехнологии и добывающие отрасли промышленности или, напротив, лучшее для нас – уйти в монастырь и сконцентрироваться на компьютерных науках? Нам более-менее наплевать на обиды самолюбивых грузин и прибалтов – не выражается ли в этом наше реликтовое имперское высокомерие по отношению к малым сим? Действительно ли нашей рабской сути больше соответствует сильная центральная власть и либеральная экономика или наша свободолюбивая, склонная к беспощадному бунту натура требует парламентской  демократии и социально ориентированной экономики? Быть ли нам частью новой Европы и западного мира в целом, или нас ждет присоединение к Поднебесной и поглощение азиатскими драконами востока?

Политические  эксперты делают блестящие карьеры на предсказаниях будущего, как раньше, в начале девяностых такие карьеры делали астрологи. Но ни те, ни другие не в состоянии объяснить кто же мы такие, и что нам делать дальше. Вернее, каждый отдельно взятый политолог или астролог подозрительно быстро даст точный и абсолютно правильный ответ на любой вопрос. И забавно, что этот ответ будет ничем не хуже прочих, даже если будущее  покажет его несостоятельность и откажется соответствовать прогнозам. Всегда можно подкорректировать предсказание, тем более, на этот счет найдется подходящая случаю политическая, экономическая или астрологическая интерпретация.

Спекуляции на тему новой российской идентичности не окончены и не окончатся никогда. Может быть в том и состоит миссия России: бесконечно искать свое место на мировой карте и служить иным народам пугалом и ориентиром? Нам жизненно необходимы новые, оригинальные подходы к рассмотрению вечных российских геополитических проблем. Только тогда мы сможем понять себя и окончательно занять свое место в истории и географии.

Геополитическая картофельная гипотеза возникла на стыке диетологии и политологии. Дело в том, что основой рациона русского человека является картофель. До настоящего времени этому факту не придавалось большого значения, хотя изучение взаимосвязи картофеля и русского человека, позволяет объяснить многие современные геополитические проблемы России.

Судите сами, нашим единственным надежным союзником на постсоветском пространстве является братская Белоруссия, страна с ярко выраженной картофельной ориентацией в области питания. Украина исторически и культурно близка нам, но отличия в схеме питания все же оказывают определенное негативное влияние. Как известно, для украинца гораздо большее значение имеет свекла. Функциональное сходство клубня картофеля и подземной, питательной части свеклы обуславливает единство наших народов, а различия в форме, цвете и способе приготовления становятся причиной межгосударственных противоречий. Если мы хотим сохранить дружественные, доверительные связи с украинцами, мы просто обязаны учитывать этот геополитический фактор.

Проблемы в отношениях с прибалтийскими странами и Грузией тоже легко объясняются отношением прибалтов и грузин к картофелю. В Грузии картофель — не более чем дополнение, гарнир к шашлыку. Отсюда потребительский и несколько пренебрежительный взгляд грузинских политиков на Россию. Прибалтийцы, традиционно склонные к картофелю, за несколько последних лет изменили своему историческому приоритету в области питания в пользу генно-модифицированных европейских продуктов. Это привело их в состав ЕС и НАТО, но дезориентировало в вопросах собственной истории и способствовало ухудшению отношений с Россией.

Продолжая научный анализ международных сношений с точки зрения «картофельной геополитики», мы увидим, что американцы, в принципе признавая картофель, понимают его однобоко и превратно, делая из него хрустящие чипсы и картофель-фри. (Кстати, идея  картофеля-фри (или, по-другому «френч фрай») завезена в Америку из Франции, вместе с идеями свободы, равенства, братства и либеральными ценностями)

Для многих  европейских стран картофель имеет важное, хотя и не определяющее значение. Однако, чешские картофельные «крокеты», немецкие картофельные пирожки, скандинавская вареная, швейцарская печеная, голландская жареная картошка – все это внушает надежду и создает почву для будущих партнерских отношений России со странами Европейского союза.

Михаил Косолапов

(«Деловые люди» 2006, колонка «Напоследок»)

Можно открыть дорогой бутик, торгующий палеными китайскими шмотками по запредельным ценам, перевести на русский язык сочинения  Дэна Брауна, пустить в широкий прокат фильм «Девятая рота», сделать гимном Москвы косноязычную песню Газманова – нет такой глупости, для которой бы не нашелся ценитель и покупатель. Существует бесконечное множество более-менее надежных способов воспользоваться человеческой глупостью, но лишь один способ позволяет строго научно определить меру глупости, отпущенную отдельному человеку. Я имею в виду измерение коэффициента интеллекта IQ.

Безусловно, это одно из величайших достижений человеческого разума в области познания собственной глупости. Не случайно первенство изобретения IQ оспаривают сразу несколько болванов. «Научным» этот метод следует считать в том же смысле, в котором под словом «наука» подразумевается скорее установление зависимости между  знаком зодиака водителя и величиной полученных им страховых выплат, чем расчеты траекторий космических перелетов или клонирование овец.

Благодаря своей простоте (если не сказать своему простодушию) метод количественного измерения глупости получил настолько широкое распространение, что даже несчастные соискатели рабочих мест за офисными столами вынуждены проходить во время процесса  трудоустройства разнообразные IQ-тесты. Обыкновенно человеку хватает ума утаивать собственную глупость от окружающих. По этой причине мы выглядим более умными, чем являемся и потому же, как нам кажется,  живем во вполне комфортном окружении себе подобных, сравнительно умных людей. С появлением публичных тестов на интеллект мы лишились одной из самых основополагающих иллюзий человеческого общежития. Теперь любой придурок на планете может узнать, что самый влиятельный в мире человек — президент Буш, по результатам IQ-тестов  – глупейший из всех американских президентов (как измеряли интеллект Линкольна и Вашингтона остается только догадываться), что быстрые разумом финны гораздо умнее русских, а немцы вообще самые умные в Европе (как только их с таким-то умом угораздило дважды за прошлый век соваться в Россию).

А еще любой из нас может прочесть в какой-нибудь газете «The Times», что средний по планете показатель IQ наших современников растет год от года (у этого явления даже есть название «эффект Флинна» по имени психолога-оптимиста, который его впервые описал). Легко сделать утешительный вывод, что какими бы глупцами мы не оказались по результатам тестов, Сократ и Ньютон в сравнении с рядовым менеджером среднего звена  – полные идиоты. А раз так, можно, не задаваясь дурацкими вопросами мироустройства, поисками смысла и оправдания, спокойно заниматься карьерой, фитнесом, шоппингом, бар-хоппингом, стрит-рейсингом, сноубордингом и еще черт знает чем.

И все-таки  остается сомнение, из-за которого мы не можем вполне насладиться ментальным превосходством над Сократом и Ньютоном. Несмотря на научно обоснованный исследователями IQ «эффект Флинна» отчего-то  верится в это  превосходство с трудом. И вот недавно все та же любознательная газета «The Times» подтвердила наши самые тяжкие опасения и подозрения: психолог-оптимист Флинн – автор одноименного эффекта – объявил о том, что лимит интеллектуального развития современного человека исчерпан, среднепланетарный коэффициент IQ больше не увеличивается с каждым годом. Правда, он отметил, что жители Америки продолжают умнеть, а прогрессирующее отупение прежде всего затрагивает скандинавские стран. Ну, и Россию, разумеется. Поскольку ее по традиции, с татаро-монгольских времен, любая пакость затрагивает раньше и глубже остальных. Об этом Флинн просто забыл упомянуть, но, судя по ранее выявленному соотношению интеллектов остроумных угро-финнов и туповатых славян, у нас дела обстоят еще хуже.

Но не все потеряно. Дело в том, что согласно всемирному закону возрастания глупости («сумма разума на планете величина постоянная, а население растет») и в соответствии с демократическим принципом равномерного распределения интеллекта по поверхности  Земли, страны с наибольшим ежегодным приростом населения должны глупеть быстрее. А нам, малоумным, пока опасаться нечего. У нас население уменьшается. Значит – умнеем. Значит технологический скачок не за горами.

Михаил Косолапов

(«Деловые люди» 2006, колонка «Напоследок»)

Недавно моя коллекция проектов обустройства России пополнилась еще одним, двадцать девятым по счету уникальным экспонатом. Похоже, именно ему предстоит стать бриллиантом коллекции. Тем более, что по всем видимым признакам он уже активно воплощается в жизнь, в отличие от прочих двадцати восьми перлов, которые так и остались теоретическими построениями.

Возможно, все дело в том, что большинство проектов обустройства России предлагалось частными лицами: писателями, книги которых мне посчастливилось прочесть, художниками, эффектные прожекты которых несомненно превратили бы нашу родину в нечто цветущее (если бы их удалось довести до реализации), сантехниками и автомеханиками – о, вы даже представить себе не можете, как  прекраснодушны эти господа, многие из которых наделены возвышенным складом ума. Как бы там ни было, за всеми этими благородными проектами  не стояла колоссальная мощь государственной машины, в отличие от последнего, тайну которого я совершенно случайно раскрыл, гуляя по переулкам так называемой «золотой мили» — территории между Остоженкой и набережной Москва-реки.

Поистине удивительное место в задымленном центре города населяют не менее удивительные люди, готовые платить немыслимые деньги за привилегию обитать в закрытых от внешнего мира капсулах, подобных космическим станциям. Каждая пядь драгоценной земли здесь плотно уставлена невысокими, иногда не лишенными изящества  строениями, квадратный метр жилья в которых стоит не менее двадцати тысяч у.е.

Где-то там, в  заповедном, очищенном воздухе собственных жилищ ходят они — прекраснейшие из сыновей и дочерей рода человеческого. Они не ведают мук голода, разве что сами  пожелают ограничить себя в пище. Они не знают болезней, ибо от хворей их пользуют знаменитые лекари. Они надевают красивые одежды разных цветов, лица их благостны и исполнены добра, а тугие ягодицы не знают целлюлита. Иногда они покидают свои дома, чтобы тонированная от дурного глаза продолговатая машина перенесла их в сверкающие канцелярии, где они черпают свою силу в финансовых потоках, или доставила за город в райские кущи элитных  резерваций, тактично обнесенных высокими заборами.

Жизнь обитателей «золотой мили» устроена мудро и подчинена, как я подозреваю, великой цели (в противном случае их существование было бы лишено смысла и оправдания): вдали от тягот грубого, материального мира они плодятся и размножаются во имя будущего России. Их дети растут подобно цветам среди равных себе в чудесных зимних садах под хрустальными сводами в окружении заботливых юных дев, вдали от мерзостей телеэкрана и искушений Интернета, не ведая о том, что где-то за пределами их замкнутого, счастливого мира есть голод, болезни, старость и смерть.

Когда-нибудь, познав счастливую сторону жизни эти совершенные дети, несмотря на все меры предосторожности, столкнутся с ее несчастной стороной. Скажем, их тонированная продолговатая машина собьет пьяного бомжа, телевизор включится сам собой и покажет Курский вокзал, темные воды Москва-реки поднимутся и затопят «золотую милю», или еще какая-нибудь гадость случится – все может быть. Вот тогда их безгрешные сердца и умы разом откроются всем скорбям нашего мира, они встанут на путь «алмазной колесницы» и обретут просветление.

Тысячи просветленных бодхисатв, подобных принцу Гаутаме, некогда так же покинувшему благополучный дворец своих родителей, двинутся от Остоженки по лесам и весям России, по ходу дела обустраивая все окружающее. Но самое главное, среди них явится, как предсказано древними текстами, будда севера — будда грядущего мирового порядка Майтрея. И этот мировой порядок, разумеется, будет русским. Ведь если смотреть со стороны Индостана, от «древа боддхи» на север, там, как ни крути, сплошная Россия.

Вот в чем тайный смысл существования «золотой мили» на Остоженке! Очевидно, российские власти уже давно догадались о том, что время западного будды – Шакьямуни – подходит к концу. На смену ему грядет наш северный, русский будда Майтрея. Именно для того, чтобы ускорить его появление и обустроить Россию, в центре Москвы под видом элитной недвижимости возводится и заселяется избранными «питомник будд».

Думаете, случайно российское правительство призывает граждан размножаться активнее и даже придумало какие-то стимулирующие меры? Как бы не так!  В мире нет ничего случайного, колесо дхармы вращается — национальный проект «Майтрея» набирает обороты.

Михаил Косолапов

(«Деловые люди» 2006, колонка «Напоследок»)

Совершенную в своей простоте и емкости формулу «деньги ничто – понты все» вывел не нувориш, не бандит, не кандидат в президенты от оппозиции, не шоколадный заяц, и даже не знаменитый путешественник Федор Конюхов. Ее авторство принадлежит человеку куда более прозаической профессии и вполне практического склада ума — обыкновенному казначею одного из гигантских супермаркетов, каких теперь много на прилегающих к МКАД пустырях.

Однажды этот вполне себе скромный по жизни персонаж прибыл на работу в здоровенном, угрожающего вида армейском внедорожнике. И когда рассудительные коллеги подступили к нему со своей глупой рациональностью, он, спокойно выслушав их речи, произнес в ответ эту самую формулу.

Ну и что, пусть  угловатое сооружение от рождения наделено уродливой внешностью, пусть оно жрет бензина больше, чем мусоровоз, пусть оно чудовищно скрипит и дребезжит на колдобинах, пусть на его ремонт уйдет вся зарплата за полгода вперед – какое это имеет значение? Деньги ничто – понты все. Чего тут непонятного?

За краткий миг торжества в меру обеспеченный казначей пожертвовал комфортом и зарплатой. Но зато взамен, он возвысился над своей участью, над пятидневной рабочей неделей, над бизнес-ланчами, карьерными ожиданиями, двухнедельным отпуском раз в год и поведал всему миру, что «вот я есть, я существую, я не загруженное работой и деньгами животное, я – человек, и звучу гордо».

А быть человеком – наивысший понт животного мира. Почему гиббоны не построили пирамиды? Почему рыбы не прокопали панамский канал? Почему птицы не делают в гнездах евроремонт? Почему абиссинские суслики-солнцепоклонники не посылают своих миссионеров к драконам острова Коммодо?  Ведь у них есть для этого все необходимое. У гиббонов — мощные трудовые конечности, у рыб – зубастые рыла и крепкие плавники, у птиц – крылья и верный глаз, у сусликов — жертвенность и вера в чудо.

Не хватает им, как и всем остальным беспонтовым животным лишь одного – человеческих понтов, иными словами, регулятивной идеи развития и процветания общества. Нет у животных такой идеи.

А у казначея из мегамаркета есть. И поэтому он — царь природы, наша надежда и опора. И если не он, и не такие как он, то кто же поднимет с колен и приведет к процветанию нашу бедную, беспонтовую родину?

Дело в том, что из суммы понтов граждан складывается совокупный понт государства. То есть персональные понты преобразуются в регулятивную идею коллективного процветания и развития, которая способна творить чудеса. И тому есть свидетельства. Они торчат в пустыне рядом с Каиром, гниют в джунглях Юкатана, протянулись на тысячи километров между Китаем и Монголией, ржавеют в Антарктиде и летают по разным орбитам вокруг Земли.

Чем объяснить тот исторический факт, что наша нищая, разрушенная, тюремная, едва пережившая самую страшную в истории человечества войну родина бросает вызов богатейшей и процветающей, купающейся в роскоши свободной и демократической супердержаве и, несмотря ни на что, первая выходит в космос? Ну скажите ради бога, зачем стране, большая часть населения которой живет впроголодь, космические корабли и теоретическая физика? Не знаю зачем, но несомненно нужны и все тут. Иначе и не может быть. Нужны, потому что мы люди, а не суслики-солнцепоклонники. И для того, чтобы чувствовать себя людьми нам нужны нелепые машинки с дистанционным управлением, барахтающиеся в марсианской пыли. Нам нужно догнать и перегнать кого-нибудь, хоть Португалию с Гвинеей-Биссау.

А еще нужно, как тому казначею, разориться, влезть в долги, но купить-таки проклятый полудохлый армейский внедорожник. Чтобы приехать на нем в свою контору, плюнуть на весь мир сизым выхлопом из-под крыши и, наконец, успокоиться. А уж после этого можно и казной заняться.

Михаил Косолапов

(«Деловые люди» 2005, колонка «Напоследок»)

Вне всякого сомнения Россию необходимо спасать. В первую очередь от себя самой и по мере необходимости от всех остальных. Для эффективного спасения необходим план спасательных работ: что делать, куда бежать, кому нести и кто виноват. А поскольку процесс спасения России (терпящей бедствие вот уже много веков) не прерывался по-видимому никогда, то и планов ее спасения, по большей части нереализованных, накопилось великое множество, ибо каждое последующее поколение тешит себя надеждой спасти ее окончательно и необратимо.

Составление и обсуждение планов спасения стало для нас чем-то вроде национального фольклора, этакой современной разновидностью устного народного творчества. Прошу заметить, именно устного. Пусть газеты и телевидение бьются в истерике, пусть радио гнусит с утра до вечера, пусть сенаторы преют в сенате, а народ кипятится на форуме – это ничего не меняет: очередной план спасения будет забыт через пару лет. Помните, в начале девяностых была такая «Программа 500 дней»? Разумеется, не помните, потому что никто не помнит. В устной традиции сохранились только название программы и фамилия акына, который ее сочинил, а через двадцать лет забудутся и они.

Мы помним былины, анекдоты и жития святых лишь потому, что когда-то кому-то пришло в голову их записать. Боюсь, прежде чем этнографы доберутся до планов спасения России, большая часть этого бесценного народного творчества будет безвозвратно утрачена. Именно поэтому несколько лет назад я начал коллекционировать эти самые планы. Ведь кто-то же должен спасти наше культурное наследие, не так ли? Теперь в моей коллекции больше тридцати оригинальных идей, самых разных: от тривиальных военных экспансий в разные стороны света до изящных проектов постепенной исламизации России с ее последующей интеграцией в Арабские Эмираты Европы.

Особенно мне нравится план радикального оздоровления российской экономики путем полного и безоговорочного запрета на производство отечественных автомобилей с одновременным прекращением дорожного строительства по всей стране. И то, и другое мы делать не умеем и никогда не научимся. И не нужно тратить время и деньги на бессмысленную гонку с развитыми странами. Вместо жалких попыток воспроизводить морально устаревшие и вредные для окружающей среды четырехколесные самодвижущиеся повозки, дни которых сочтены, нужно бросить все ресурсы на изготовление высокотехнологичных малых летательных аппаратов: геликоптеров, платформ на воздушной подушке, летающих тарелок, антигравитационных табуреток – всего, что может двигаться по бездорожью. Потому что дорог у нас не будет, вместо них мы построим паркинги для всей этой летающей дребедени. Таким будет наш ассиметричный ответ на экономические вызовы постиндустриальной эпохи.

Коллекционировать планы спасения России так же заразительно, как собирать частушки – рано или поздно попробуешь сочинить что-нибудь в таком духе. Насколько удачной получилась моя стилизация, судите сами. Искренне убежден, что суть здравой, жизнеспособной идеи можно изложить в одном предложении, поэтому буду предельно краток: Россию спасет введение крепостного права на договорной основе. Таким образом будут решены проблемы занятости, демографии, экологии, образования и всего остального разом. Счастливые и беззаботные пейзане заселят просторы нашей необъятной родины и будут трудиться на благо себе и отчизне под присмотром заботливых помещиков.

Однако для успешной реализации этого футуристического проекта необходимо чтобы Россия прежде стала демократическим и правовым государством, искоренила коррупцию, победила преступность, преодолела бедность, удесятерила ВВП, построила вертикаль власти, урегулировала все территориальные споры с соседями, установила бы мир во всем мире, царство божие на земле и протянула бы руку дружбы мудрому, сочувственно наблюдающему за человечеством космическому разуму. В такой и только в такой России любой свободный гражданин в трезвом уме и здравой памяти сможет абсолютно добровольно продать, а еще лучше подарить себя в рабство любому другому свободному гражданину. А хоть бы и на день рождения.

Михаил Косолапов

(«Деловые люди» 2005, колонка «Напоследок»)

Чтобы получать удовольствие от жизни в России, нужно не любить и не понимать ее так, как не любят и не понимают ее цивилизованные европейцы. И те, которые обитают у себя в Европе и Америке, что в общем-то одно и то же, и те, которые работают здесь. Последние называются «экспаты» от английского expat, что значит «эмигрант». Хотя, никакие они, конечно, не эмигранты.

Надо быть последним глупцом, чтобы эмигрировать к нам из тех мест, где жизнь устроена мудро и неторопливо, где человек с раннего детства в общих чертах представляет свое будущее, знает что и в какой последовательности нужно делать, чтобы к пенсии погасить кредиты и встретить старость в собственном домике, куда вежливые, послушные дети не слишком часто, по праздникам, будут привозить на смотрины вежливых, послушных внуков. Где можно, всю жизнь оставаясь безработным, к пятидесяти годам неторопливо, для разнообразия, получить пятую степень бакалавра наук. На этот раз, скажем, по районному краеведению. И, при этом, путать Австрию с Австралией, а Швецию со Швейцарией. Впрочем, разница невелика.

Вереницы экспатов тянутся из тех райских краев, где в тюльпановых кущах и цветущих городах люди живут бессмысленно долго и незаслуженно счастливо. Все-таки есть у нас нечто, заставляющее наиболее эксцентричных евро-американцев приезжать к нам. В нашу безумную, изобилующую кровожадными террористами, хитрожопыми олигархами, вороватыми чиновниками и слоняющимися по улицам медведями страну вечной зимы и бородатых писателей.

Это нечто называется свобода. А вернее, разухабистая неопределенность, которая таит в себе неслыханные перспективы для выпускника какого-нибудь задрипанного аризонского бизнес-колледжа или полоумного клерка из города Бругг, кантон Аарау. Знаете, где это?

Они, безымянные цивилизаторы и миссионеры толпами валят к нам и везут с собой демократические ценности, «день святого Патрика», воскресный шоппинг, социальный пакет и корпоративную культуру. А мы за это одариваем их конвертируемой нефтью, космосом, неконвертируемой русской душой, упругими девками вдоль радиальных проспектов, круглосуточно открытыми кабаками и самыми либеральными в цивилизованном мире взглядами на табакокурение и адьюльтер в общественных местах.

Именно экспаты в начале девяностых годов привезли нам универсальный «ключ к успеху». Они этим ключом, как Буратино дверцу в засратой каморке папы Карло, вскрыли загадочные русские души советских инженерно-технических работников или комсомольских активистов, а оттуда вылупились Березовский и Ходорковский…

Один мой знакомый рекламный агент, придумавший множество рекламных кампаний и слоганов утверждал, что «ключ к успеху» изобрел он. Быть того не может! Никогда не было у нас своего «ключа к успеху». У нас всегда была «замочная скважина к успеху», а ключа не было. Это они — экспаты — привезли и воткнули в замочную скважину русской души свой ключ к успеху. И он подошел настолько, что стал лозунгом последнего десятилетия двадцатого века, нашей национальной идеей и главной демократической ценностью. Чтобы каждый человек мог в любой момент времени безошибочно отыскать свой «ключ к успеху», просто ткнув пальцем в ближайшую вещь или припомнив какое-нибудь расхожее словечко. Шоколадные батончики, коммерческие банки, супермаркеты, тампоны и прокладки, приватизация, стиральный порошок, наручные часы, домашние животные, геополитическая доктрина – все без исключения стало «ключ к успеху». Надолго.

Но не навсегда. Потому что сейчас все изменилось. «Ключ к успеху» больше не работает, он свою функцию выполнил и больше нам не нужен, ибо дверь к успеху, по-видимому, уже открыта нараспашку. Мы теперь научились говорить на экспатских языках, получили какие-никакие бумажки MBA, купили в кредит иномарки и квартиры, записались в фитнесс и занялись на досуге благотворительностью и социальным активизмом. Поэтому дальше все у нас будет «во имя добра».

Мобильные операторы, фискальные органы и пиво раньше прочих почувствовали изменения в умонастроениях граждан и сформулировали новый рекламный тренд и национальную идею. Пиво так прямо и сказало: «во имя добра». Собственными глазами видел по телевизору пляшущие и поющие «во имя добра» пивные бутылки.

Экспатам этого не понять. Они по-старинке суют нам свой «ключ к успеху»:  объединенную Европу и глобализацию, а мы им – бац! – и забирайте себе Березовского «во имя добра», а Ходорковский пусть «во имя добра» здесь сидит. Они нам НАТО в Прибалтику и «оранжевую революцию», а мы им — досрочное погашение государственного долга и ассиметричный «Тополь-М» с разделяющимися «во имя добра» боеголовками. Они нас в гузно, а мы их в грызло. Во имя добра.

Михаил Косолапов

(«Деловые люди» 2005, колонка «Напоследок»)

После очистительного кризиса 1998 года, повлекшего за собой массовый падеж тяглового корпоративного скота: менеджеров среднего звена и высокооплачиваемых профессионалов, которые мигом превратились из представителей среднего класса в деклассированных безработных, в моду вошла Япония.

До этого она вызывала интерес лишь у некоторых  просвещенных наемных сотрудников. Но после дефолта, когда у безработных менеджеров появилось свободное время и тема для отвлеченных размышлений об устройстве бытия и собственном месте в мироздании, самурайское здравомыслие и трезвый взгляд на вещи приобрели неисчислимое множество поклонников. Уже два года спустя духовно обновленные наемные сотрудники, демонстративно пренебрегая докризисным эспрессо и вульгарным салат-цезарем с анчоусами, кушали свой бизнес-ланч палочками и запивали его зеленым чаем и пивом «Асахи» во  многочисленных суши-барах.

Почему именно выхолощенная самурайская этика нашла такой сильный отклик в европеизированных душах менеджеров среднего звена? Есть внутреннее сходство между средневековым воином, жертвующим собственными интересами и жизнью ради своего клана и наемным офисным сотрудником, посвятившим свою жизнь корпоративной карьере. Путь самурая – путь собаки, его жизнь – подготовка к смерти, являющейся в виде вражеского меча или, за неимением такового, в виде своевременного сэппуку. И тот, и другой случай равно приемлемы для азиата, отказавшегося от бремени мирской суеты и поминутных сомнений в пользу неукоснительного служения. Система взглядов безупречного воина и связанная с ней бытовая мораль просты, как пара сибирских валенок: все, что ведет к смерти хорошо, все, что привязывает к жизни – плохо.

Представьте себе, с шестилетнего возраста будущий самурай учится владеть мечом, закаляет тело и дух, осваивает искусство каллиграфии, чайной церемонии и многие другие полезные науки, чтобы выработать в себе готовность в решительную минуту отдать все это вместе с жизнью по первому требованию господина.

Подобно самураю, будущий корпоративный сотрудник десять лет учится в школе, шесть лет в университете, еще пару лет добирает на каких-нибудь менеджерских курсах на родине или за границей – и все это ради того, чтобы по требованию начальника взять на себя командование мелкооптовой базой в Бибирево или в одночасье умчаться в  Новокузнецк, чтобы поселиться в съемном гадюшнике и скупать у бережливых старух-коробочек остатки акций металлургического комбината.

Однажды, я своими глазами видел на рецепции юное, пятисотдолларовое создание, говорящее на четырех европейских языках, не считая классической латыни, на каковой оно с извиняющейся улыбкой уместно процитировало бессмертного Катулла. Бедная девушка искренне сожалела об университетской юности, растраченной на изучение мертвых языков, и мечтала сменить свой скорбный труд улыбчивого автоответчика с дополнительной функцией «кофейный автомат» на возвышенную, по ее мнению, позицию «менеджера по работе с клиентом». Вот подлинный пример самурайского самоотречения.

Решительно невозможно взрастить в себе такое отношение к жизни, если не принять на вооружение основной мировоззренческий принцип корпоративного самурая, а именно: деление всего сущего на два. Мир, преображенный азиатской мудростью менеджера-самурая, разваливается на две равные половины, как туловище врага, рассеченное безупречным ударом мастера меча на хорошо и плохо, на верх и низ, на сухое и мокрое, на до и после. Есть только жизнь и смерть, работа и увольнение, черное и белое, Пепси и Кола — полутона и переживания ведут к задумчивости, чреватой нерешительностью в ответственный момент. Это недопустимо.

Если вы не согласились с этим сразу, то поймете потом, поразмыслив об этом. Ибо «по характеру люди делятся на две категории: тех, кто наделен быстрым разумом, и тех, кто прежде, чем принять решение, должен уединиться и все обдумать». На тех, кто ценит Платона и тех, кто ценит Аристотеля. На тех, кто предпочитает BMW, и тех, кто предпочитает Mersedes. На тех, кто воздает хвалу Дионису и тех, кто славит Аполлона. На тех, кто любит Rolling Stones и тех, кто любит Beatles. И, наконец, на тех, кто выжимает чайные пакетики и тех, кто их выбрасывает не отжав. Я наблюдал множество людей и всегда видел тому подтверждение. Внимательно изучайте людей. И вы преуспеете на любом поприще.

Михаил Косолапов

(«Деловые люди» 2005, колонка «Напоследок»)

13 августа 2020 года в Московском музее декоративно-прикладного искусства открылось коллективное шоу «Перерыв 15 мин.  Часть 1″. Группа Art Business Consulting (Косолапов, Стручкова, Илюхин) предоставила 3 работы разных лет:

«Пень» (фрагмент инсталляции ‘Work In Team’, Новая Третьяковка на Крымском валу, 2005)
«Слои. Настольная графика» (фрагмент инсталляции в галерее XL, Винзавод, 2009)
Скульптура «Фотографический объект на ножках» («Обморосы (обеспеченные молодые россияне)», галерея Reflex, Арт-Стрелка, 2005)

«Группа Art Business Consulting — народное искусство, единственный за последние 50-70 лет в советской и постсоветской России оригинальный, довлеющий себе культурно-художественный феномен. 
ABC group в современном искусстве самое-то про труд и есть. «Искусство это работа» (третий принцип АВС). И место для экспозиции выбрано справедливо: современное российское искусство, искусство наследников победивших «советскую академию» нонконформистов — по сути своей декоративно-прикладное и лубочное. Мы это често всегда заявляли («Художник за базар отвечает», первый принцип АВС), потому понятны и любезны почтенной публике и пребудем в веках. И нашу разноцветную труху возьмут в будущее, в музеи, в учебники, в каталоги, историю декоративно прикладных искусств и кунштюков. Вместе с гжелью, матрешками (вечное), мусорными кучами Кабакова (80-е), леопардами Осмоловского, собакой Кулика и прочими «малиновыми пиджаками с золотыми пуговицами» (90-е), как порождение и художественное выражение «цайтгайста» 00-х (эпохи корпоративных мечтаний и офисов)…» (Михаил Косолапов)

UPD Выставка в Музее декоративно-прикладного искусства про «труд». Труд — наше все, все искусство АВС group так или иначе про него. Само искусство — бессмысленный и кропотливый труд. И чем оно более трудоемкое и бессмысленное, тем лучше. Об этом и моя последняя сольная выставка в галерее-офисе АВС (перед закрытием Арт-Стрелки в 2009 году). «Тонкая разноцветная линия»:
http://abc-group.ru/gallery/mike_kosolapov-IV.htm

Скульптура «Фотографический объект на ножках» («Обморосы (обеспеченные молодые россияне)», галерея Reflex, Арт-Стрелка, 2005)

Фрагмент инсталляции «Слои. Настольная графика» (XL, Винзавод, 2009)

«Пень» (фрагмент инсталляции ‘Work In Team’, Новая Третьяковка на Крымском валу, 2005)